Так вот и получается, что из любви к ближним приходится с этих самых ближних(бедняжек) "шкуру живьем снимать"! А потом в слезах каяться пред Богом за дерзновение и жесткость. Правда некоторые потом говорят спасибо...... все равно не очень уютно быть в роли кнута, не уютно и страшно.

При наказании любовном, то есть из боязни за своего любимого, который не понимает момента истины, если так сказать можно, используя право от Бога, гнев истинный нельзя допускать до себя. Без злости, без злорадного чувства возмещения ущерба от расстройства. Наказывающий по любви сам страдает больше, чем наказываемый. Ему больно, поэтому в момент наказания охватывает раздражение. Ему больно, что он вынужден причинять боль любимому. Нужно иметь немалую силу, что бы унять все эти кипящие субстанции. И наказание производить умеренно и очень аккуратно, что бы не причинить чрезмерного ущерба. Смысл наказания, дать одуматься,т.к. провинившийся в состоянии из которого сам не может выйти или не хочет. Надо строго знать, что подлежит наказанию.
Женщины, как слабый пол, более эмоциональны, чем мужчины. Потому так определил Сотворивший нас, что наказанием занят отец, а роль матери, в том же ключе, как громоотвод. Как в полиции, добры полицейский и злой. Женщина может покалечить не совладав с чувствами. Потому и в семье, при административном преобладании мужа нет лидера. Мать вся главная мать и отец незаменим. Оба создают один комплекс. Потому так важно единодушие в семье. Оно достигается любовью, пусть из человеческих, но не животных качеств.
Право на наказание имеет родитель. Своим детям, ради их благополучия в жестоком мире сем. Покаяние за гнев необходим, потому что не сумеем, думаю наказывать бесстрастно, не имея его в себе еще. Еще потому, что грехи детей,- от нас зачастую происходят.
Наказывать имел право муж свою жену. Имеет право наказывать и правитель, да охранит своих подчиненных от бесчинства преступников. Все в строгих пределах закона и моральных правил.
Наказывать иных кого-то мы не имеем права.

Ну да, ну да..... так и есть.

Открытие сурика описал Плиний, я пересказала Плиния. И добавила, конечно, свои рассуждения.